Не просто так я уже несколько постов писала о том, что впервые в жизни между мной и обучением ничего не стоит. Они постепенно, как капли, стекались к написанию этого текста.
В школе я была ребенком, который не просто «не хочет»… сейчас я понимаю, что у ребенка нет такого понятия как «не хочет», если смотреть глубже — он НЕ МОЖЕТ учиться.
Слово «не хочет» обращает нас к его собственной ответственности, в то время как в ситуации «ребенок плохо учится/не хочет учиться» — он просто НЕ В СИЛАХ что-то изменить. Там действуют более глубокие «законы» и более «сильные», чем его волевое решение, движения. Об этом я и хочу сейчас сказать.
И рассказывать я буду не через психологию, а через расстановки, потому что сама я добралась таки до этой темы именно через них. Все, что я расскажу ниже, я увидела через расстановки, своих расстановочных учителей и мой собственный опыт.
Когда ребенок плохо учится, не воспринимает материал, отвлекается, не может сосредоточиться и так далее, что чаще всего делают родители? Сейчас уже становится лучше, но в наше детство — наказывали, заставляли, унижали. Применяли всякое внешнее и психологическое воздействие, давление. У самих родителей порой не хватает сил, от бессилия они злятся и срываются.
Что я знаю теперь про таких детей, что видно через расстановки? Видно очень ясно, что ДЕЛО НЕ В ДЕТЯХ, а в их родителях.
Хеллингер показывает такие ситуации через расстановку и говорит: «Дело не в ребенке. Дело в маме. Зачем ребенку учиться, если он хочет умереть? Его мать следует за кем-то в смерть, и ребенок говорит ей: «я умру вместо тебя».
Ирина Семизорова говорит мамам: когда дети ленивые, плохо учатся, что-то не делают, скажите им: «Я вижу твои оценки в школе. Я знаю, какой ты умный. Я знаю, что что-то тебя отвлекает и теперь я буду смотреть туда. Чтобы ты мог сосредоточиться». Она рассказывает о том, что у ребенка так может проявляться лояльность к кому-то в семье, кто не смотрел вперед, в жизнь. Это его любовь к кому-то в семье.
То есть, ребенок выполняет какую-то другую работу. «Ребенок, который на ваш взгляд ленив — он просто внутри очень занят. И у него не остается сил на то, чтобы учиться. Не существует ленивых детей. По природе своей они очень хотят учиться, им интересно.» — говорит она.
«Зачем ей учиться, если она хочет умереть?»
Если говорить про мой случай, моя энергия шла к исключенной, умершей до меня сестре. Этот ребенок не был признан мамой существующим. Его не хоронили и не видели мертвым, он не был оплакан. Его забрали от мамы сразу после рождения, сказав, что он не жилец, и все. Внутренне я смотрела туда, потому что там «застряла» энергия жизни. Та энергия жизни, которая, будучи текущей через меня, сделала бы обучение для меня посильным и доступным.
Сколько ощущения своей никчемности, неуспешности, тупости. Сколько унижения из-за этой «учебы», позора. Много лет. Всю школу. В добавок ко всему, когда я выходила к доске или должна была читать вслух текст — у меня рассеивалось, «размывалось» зрение, я переставала видеть. Реально, по настоящему — не могла видеть буквы.
Это тяжело, когда ребенок никому не может рассказать, что на самом деле с ним происходит. Тяжело еще и то, что сам он не знает, что происходит с ним. Он верит взрослым, что с ним что-то не так, но он НЕ В СИЛАХ изменить это. Это не зависит от его волевого решения. Это стоит ему огромных сил — продираться через нехватку энергии и все же что-то делать, это очень трудно.
На данный момент я не знаю, как работают с этим психологи, просто технически еще не дошла до обучения этому через психологию. Но вижу, что, если поставить расстановку про такого ребенка, то становится видно, чем он так занят, что не остается сил на обучение. И видно, что это не про него, а про что-то в его роду.
Я испытываю большое облегчение, чем дальше, тем больше — после расстановок, «развязывающих» эту историю с мамой и сестрой. Вот сейчас у меня (уже какое-то время как) высвободилась энергия на обучение, на усвоение материала. Это ощущение открывшейся дороги. Дороги, по которой я мечтала и хотела идти, давно хотела и где-то внутри знала ее, но не имела на это сил. Никогда раньше я не могла смотреть на обучение так «прямо». Все обучение до этого было исключительно через самоисследование, собственный опыт и некоторых конкретных людей. Даже если это учебное заведение — я могла брать из прямой подачи материала не много.